[Малова О.Д.]

Благоговейное украшение святынь не подразумевает только цветы. В Церкви есть оклады, драпировки, ризы, платы, индитии и т.д., причём с преобладанием растительного орнамента. Но в «Богослужебных указаниях» уставные определения говорят о живых цветах.Именно живые цветы являются знаками проявления воли Божией в житиях святых, истории храмов и монастырей. Достаточно вспомнить распускающиеся лилии на засохших стеблях в храме на греческом острове Кефалония.

Искусственные цветы имели место, но преобладали в Западной Церкви, поэтому подобным образом используют искусственные цветы в православных храмах на Украине и в Белоруссии. Греческая Церковь новостильная, есть ещё католические традиции, причём с богатой флоросимволикой. Мы же говорим о православном богословии.
Митрополит Ленинградский и Новгородский Антоний (Мельников) в своей работе «Из истории Новгородской иконографии» объясняет принципиальное различие между человеческим творчеством, тяготеющим к поэтическому мистицизму, и творчеством православным, Богочеловеческим. Мадонны художников Возрождения отображают душевный подвиг и красоту земного образа матери, а не образа Пресвятой Богородицы. Поэтому так важно всегда и во всех областях церковной жизни помнить об особом характере Церкви, в частности в области искусства, которое так сильно воздействует на человеческую душу. Мы же говорим о православной флористике, как жанре искусства?
«Христианское искусство созрело из лучшего, что было в истории культуры человечества, примирив форму его произведения с духовной истиной Евангелия» (Архиепископ Евлогий (Смирнов). И церковная флористика сегодня формируется из лучшего, так, как же можно, пренебрегая растительной символикой Библии, аргументами святых отцов (свт. Василий Великий, свт. Филарет Московский, преп. Варсонофий Оптинский, прав. Иоанн Кронштадский, свт Лука Крымский, преп. Макарий Оптинский и др.) сомневаться в преимуществе Божьего творения над человеческим?! Здесь обычная сравнительная характеристика: с одной стороны творение Божие и Священное Предание, Священное Писание, святоотеческое наследие, а с другой – творение человеческое и мнение мирских женщин, пусть даже имеющее практические свидетельства. Да, в некоторых храмах застилают пол домотканными полвичками, «украшают» искусственными цветами далеко не класса «Люкс», застилают аналои разноцветными женскими платками и т.д., но разве это аргумент в пользу искусства Церкви? Всему своё место и время. Дурновкусие есть не только в миру, но и в храмах, некоторые даже «реставрируют», уничтожая шедевры. И осознавая свою духовную немощь и слабые познания в православном богословии, для начала, надо просто смиряться перед мнением святых отцов, иначе будем вне Церкви, для которой приоритеты всегда очевидны. А, ставя своё мнение во главу угла, не стоит заниматься церковной флористикой.

Церковное искусство призвано на своём художественном, символическом языке выражать основную проповедь Церкви Христовой о спасении человека воплотившимся Богом – Словом Господом Иисусом Христом как о величайшем чуде Божием для всего космоса. Поэтому искусство по самой сущности своей должно быть душеполезным: оно не просто показывает, оно научает.

Растения (живые) стали вечными свидетелями Божьего устройства мира. Вся земля была украшена растительностью до сотворения солнца, оно по Бытию позднее растительного мира. Необходимая последовательность того, что производит природа: семя, росток, зеленые ветви, цвет, плод – проповедует человеку о его последовательном восхождении по духовной лестнице, облекаясь в светлую ризу красивого цветка, служить Богу и ближнему.
Из многочисленных цветов Палестины в Библии как символы, иносказательно лилия, роза и нарцисс, и они являются символом преходящего, так как неизменно расцветают каждый год (да не пройдет мимо нас весенний цвет жизни. Увенчаемся цветами роз прежде, нежели они увяли. Прем. 2: 7, 8) и увядают, являясь тем самым ежегодной проповедью человеку о временном пребывании на земле: Всякая плоть – трава, и вся красота её – как цвет полевой (Ис. 40: 6); Дни человека – как трава; как цвет полевой, так он цветёт. Пройдёт над ним ветер, и нет его, и место его уже не узнает его (Пс. 102: 15-16).
Вот что об этом пишет святитель Лука Крымский (Войно-Ясенецкий): «Если бы мироздание было тем, чем оно представляется материалистам, то не было бы в нём красоты форм, созидаемой духом. Мне принесли букет цветов. О, сколько тонкой, чарующей красоты в этих дивных маленьких творениях Божиих! И вместе с тем, как они прелестны своей малостью, полной кротости, простотой. Тончайшее кружево нежных белых соцветий, голубенькие и розовые, фиолетовые и синие крошки глядят на нас чистыми глазками своих лепестков и венчиков, изливают на нас свой чудный аромат. Ну, разве не очевидно, что это немая проповедь душевной чистоты? Надо иметь очень грубое сердце, чтобы не слышать этого голоса Божия, так ясно звучащего в красоте материальных форм природы».
Цель и значение красоты именно живых растений надо видеть в глубоком духовном воздействии на человека, которое производят на нас овеянные божественной красотой простейшие формы растительного мира и полные силы и величия грандиозные пейзажи.
Живые цветы – кадильницы, это фимиам Богу, они – свидетели Божьего устройства мира и совершенная красота, проповедь, символ смиренного послушания Создателю и жертвенности, а присутствие искусственных цветов (даже, если они “класса Люкс”) в православном – живом храме бессмысленно и противоречиво, так как не научает вере, не является носителем божественного, их “красота”нередко вызывает сомнение, ибо творение рук человеческих, а цветовая гамма и химический состав красителей, которые используют при изготовлении этих имитаций, в большинстве своём не являются природными, и даже специалисты считают, что эти «неприродные» краски отрицательно воздействуют на психику человека, особенно на детскую. Является недопустимым использование подобных красок, например, в книжных иллюстрациях для детей. Поэтому, учитывая, в том числе и «природную основу» храмового колорита, Н.М. Тарабукин в своей книге «Смысл иконы» называет “мишурой” «массу искусственных цветов, сделанных из папиросной бумаги, украшающих собою Царские врата, Распятие».
Православная флористика в своём творчестве, восстанавливая полноту взаимоотношений человека и растительной природы, является богословием, раскрывающим в ней сущность Божию, но только обретшую визуальную, вещественную форму, свидетельствуя нам о величии, могуществе, красоте и совершенстве нашего Творца, а так же гармонии созданного Им мира и человека как венца творения и образа Божия.
И возможно, именно в XXI в. к христианскому искусству по праву будет отнесена и православная флористика с её символикой, как характерная особенность православного богослужения современности, отмеченная историками Церкви, так как «в отношении к духовному миру Церковь, всегда живая и творческая, вовсе не ищет защиты старых форм как таковых и не противопоставляет их новым как таковым. Церковное понимание искусства и было, и есть, и будет одно – реализм. Это значит: Церковь, “столп и утверждение Истины”, требует только одного – истины. В старых ли или в новых формах истины – Церковь о том не спрашивает, но всегда требует удостоверения, истинно ли нечто, и если это удостоверение дано, благословляет и вкладывает в свою сокровищницу истины, а если не дано отвергает» (о. Павел Флоренский). В истории иконописи есть много страниц, когда некоторые сюжеты, имеющие место в ранние века, отвергались и запрещались в последующие времена, поэтому, возможно, и искусственные цветы не будут иметь место в православных храмах, если на то будет благословение Церкви.
А что касается моей бабушки (дедушка мой был протоиереем), то она всегда была примером изысканной красоты и вкуса, но главное, примером терпения и смирения, пройдя через все унижения и репрессии в XX в. Но, не всегда бабушки в Церкви трактуют православные традиции верно, к осторожности призывают и священнослужители.